Директор по развитию компании Beluga Farm Мария Смутная — о том, почему есть черную икру можно, нужно и модно.
Директор по развитию компании Beluga Farm Мария Смутная — о том, почему есть черную икру можно, нужно
и модно.
и модно.
Директор по развитию компании Beluga Farm Мария Смутная — о том, почему есть черную икру можно, нужно и модно.
Правила икры
Правила икры
4 марта 2025
Правила икры
Когда у тебя завтрак с черной икрой, рука сама тянется взять красивую тарелку
и чашку.
и чашку.
Подарочные наборы Beluga Farm особенно популярны среди корпоративных клиентов, мыслящих шире, чем схемой «бутылка шампанского плюс календарь».
«Именно от деда и его брата отец унаследовал любовь к детям, она дала
и мне опору в жизни», — рассказывает Маша.
и мне опору в жизни», — рассказывает Маша.
«Именно от деда и его брата отец унаследовал любовь
к детям, она дала и мне опору в жизни», — рассказывает Маша.
к детям, она дала и мне опору в жизни», — рассказывает Маша.
Подарочные наборы Beluga Farm особенно популярны среди корпоративных клиентов, мыслящих шире, чем схемой «бутылка шампанского плюс календарь».
Когда у тебя завтрак с черной икрой, рука сама тянется взять красивую тарелку
и чашку.
и чашку.
«Именно от деда и его брата отец унаследовал любовь к детям, она дала и мне опору в жизни», — рассказывает Маша.
Подарочные наборы Beluga Farm особенно популярны среди корпоративных клиентов, мыслящих шире, чем схемой «бутылка шампанского плюс календарь».
Когда у тебя завтрак с черной икрой, рука сама тянется взять красивую тарелку и чашку.
1 июня, в день Защиты детей, на набережной Астрахани собираются дети, чтобы собственноручно выпустить в Каспий подрощенных рыб.
на ферме более 100 тысяч рыб, основу стада составляют русский осетр и каспийская белуга. Площадь хозяйства — более двух гектаров.
Вместе с художницей Зинаидой Юсовой, горячо влюбленной в Астрахань, удалось создать разнообразные варианты подарочных наборов.
Реклама.ООО «АСТРАХАНСКАЯ ИКРА ДИКИЙ ОСЕТР»
ИНН: 7717696225.
ИНН: 7717696225.
- Двоюродный дед Марии Семен Ильич Аптекарь. 2. сестра марии тамара с дедом Ефимом Ильичом. 3. С сестрой Екатериной Батаевой, основавшей в европе икорную компанию Volzhenka.
Двоюродный дед Марии Семен Ильич Аптекарь.
С сестрой Екатериной Батаевой, основавшей в европе икорную компанию Volzhenka.
сестра марии тамара с дедом Ефимом Ильичом.
Мария с семьей.
«Я всегда напоминаю коллегам, что, покупая икру, люди покупают праздник, а праздник должен начинаться с первой коммуникации с клиентом», ― рассказывает Мария Смутная, директор по развитию Beluga Farm, одного из крупнейших наших производителей черной икры и других деликатесов.
Ко мне домой приехала икра щучья ― свежайшая, в термопакете со льдом. Съесть ее Маша велела сразу, потому что эта икра слабосоленая и очень нежная. В Астрахани щучью икру принято смешивать с растительным маслом, мелко нарезанным зеленым луком и толстым слоем намазывать на хлеб. А в Москве она ― как икра заморская баклажанная на царском банкете в «Иване Васильевиче», скорее топинг. Когда-то мне очень нравилась жареная картошка со сметаной и щучьей икрой в соседнем с «Конде Настом» «Техникуме». Самая безупречная, на мой взгляд, подача сегодня ― оладьи с икрой у Марата Калайджяна в модном ресторане «За крышей». Но и дома, с вареной картошкой и сливочным маслом, Beluga Farm зашла на ура. Маленький, но праздник.
Компанию еще в 1993 году основал отец Маши Евгений Аптекарь, дочь пришла в нее 10 лет назад налаживать прямую дистрибуцию и сервис. Икра ― товар очень деликатный. Нарекания покупателей часто связаны не с тем, что ее как-то не так сделали, а с тем, что происходило с банкой потом. Икру нужно особым образом транспортировать и хранить, а крупные торговые сети в течение многих лет даже не были оборудованы нормальными холодильниками. «Потребитель должен иметь прямой доступ к качественному продукту, это веяние времени», ― сказал мудрый Евгений Ефимович. Маша вспоминает, как подумала тогда: «“Где я, а где икра и клиенты, которых я знать не знаю?” Но я попробовала, и меня затянуло».
Ко мне домой приехала икра щучья ― свежайшая, в термопакете со льдом. Съесть ее Маша велела сразу, потому что эта икра слабосоленая и очень нежная. В Астрахани щучью икру принято смешивать с растительным маслом, мелко нарезанным зеленым луком и толстым слоем намазывать на хлеб. А в Москве она ― как икра заморская баклажанная на царском банкете в «Иване Васильевиче», скорее топинг. Когда-то мне очень нравилась жареная картошка со сметаной и щучьей икрой в соседнем с «Конде Настом» «Техникуме». Самая безупречная, на мой взгляд, подача сегодня ― оладьи с икрой у Марата Калайджяна в модном ресторане «За крышей». Но и дома, с вареной картошкой и сливочным маслом, Beluga Farm зашла на ура. Маленький, но праздник.
Компанию еще в 1993 году основал отец Маши Евгений Аптекарь, дочь пришла в нее 10 лет назад налаживать прямую дистрибуцию и сервис. Икра ― товар очень деликатный. Нарекания покупателей часто связаны не с тем, что ее как-то не так сделали, а с тем, что происходило с банкой потом. Икру нужно особым образом транспортировать и хранить, а крупные торговые сети в течение многих лет даже не были оборудованы нормальными холодильниками. «Потребитель должен иметь прямой доступ к качественному продукту, это веяние времени», ― сказал мудрый Евгений Ефимович. Маша вспоминает, как подумала тогда: «“Где я, а где икра и клиенты, которых я знать не знаю?” Но я попробовала, и меня затянуло».
«Дело было не только в термопакетах и сервисе, ― продолжает Смутная. ― Я поняла, что нам предстоит бороться с укоренившимися в обществе стереотипами об икре. Создавать свои, как сейчас принято говорить, нарративы». Икру ведь многие воспринимают как show off, что-то вроде «Голой вечеринки»: мол, она для тех, кто хочет выпендриться, показать, что все у него в жизни шоколадно. Есть икру в таком непростом контексте ― неприлично. Постить ее в соцсети тоже не комильфо.
Такое отношение продиктовано прежде всего высокой ценой. «На самом деле, если посмотреть на деликатесную потребительскую корзину, икра не выделяется своей астрономической стоимостью, ― говорит Смутная. ― При этом многие даже не представляют, насколько сложно ее производить. Например, прежде чем осетр или белуга начнут ее давать, должно пройти 10–15 лет. Себестоимость продукта очень высока, а покупателям кажется, что деньги берутся за люкс, однако это совсем не так. Это не производство косметики или не IT-технологии, которые легко масштабировать».
Такое отношение продиктовано прежде всего высокой ценой. «На самом деле, если посмотреть на деликатесную потребительскую корзину, икра не выделяется своей астрономической стоимостью, ― говорит Смутная. ― При этом многие даже не представляют, насколько сложно ее производить. Например, прежде чем осетр или белуга начнут ее давать, должно пройти 10–15 лет. Себестоимость продукта очень высока, а покупателям кажется, что деньги берутся за люкс, однако это совсем не так. Это не производство косметики или не IT-технологии, которые легко масштабировать».
Но главный стереотип, с которым хочет бороться Смутная, ― то, что «икра ― это Новый год». Даже люди, которые могут себе ее позволить чаще, ассоциируют икру со считанными днями в году. «Конечно, я не имею в виду, что икру надо есть ложками ежедневно, ― объясняет Маша. ― Да, икра ― это праздник, но он точно может быть не раз в году. Икра задает особое настроение. Когда у тебя завтрак с черной икрой, рука сама тянется взять красивую тарелку, чашку. Ты сервируешь стол, хочешь разделить трапезу с близкими людьми ― возникает ощущение, что происходит что-то особенное».
В Машином детстве икра хоть и не каждый день, но была. Ее отец обожал свое дело. Икорным бизнесом он занимался не так, как иные торговцы золотом Каспия, жившие по принципу «после нас хоть потоп». В девяностые расцвел теневой рынок, браконьеры ловили сколько хотели, в нарушение всех квот. Популяция стремительно сокращалась. Видя это варварство, Евгений Аптекарь стал делать то, что когда-то делал его отец Ефим Ильич, возглавлявший производственное управление Севкаспрыбвода ― госучреждения, которое заботилось о сохранении водных биоресурсов Каспия. Евгений Ефимович начал сотрудничать с учеными, помогал им искать методы одомашнивания осетров, чтобы сохранить и приумножить генофонд. До сих пор каждый год 1 июня, в День защиты детей, Beluga Farm проводит символическую акцию: зовет астраханских ребятишек на городскую набережную, и они своими руками выпускают на волю подросших осетров. Иногда к инициативе Аптекаря присоединяются и другие производители.
В Машином детстве икра хоть и не каждый день, но была. Ее отец обожал свое дело. Икорным бизнесом он занимался не так, как иные торговцы золотом Каспия, жившие по принципу «после нас хоть потоп». В девяностые расцвел теневой рынок, браконьеры ловили сколько хотели, в нарушение всех квот. Популяция стремительно сокращалась. Видя это варварство, Евгений Аптекарь стал делать то, что когда-то делал его отец Ефим Ильич, возглавлявший производственное управление Севкаспрыбвода ― госучреждения, которое заботилось о сохранении водных биоресурсов Каспия. Евгений Ефимович начал сотрудничать с учеными, помогал им искать методы одомашнивания осетров, чтобы сохранить и приумножить генофонд. До сих пор каждый год 1 июня, в День защиты детей, Beluga Farm проводит символическую акцию: зовет астраханских ребятишек на городскую набережную, и они своими руками выпускают на волю подросших осетров. Иногда к инициативе Аптекаря присоединяются и другие производители.
В 2000-м в России был введен мораторий на вылов белуги, в 2005-м прекратили добычу осетра и севрюги. Теперь нужно было развивать в стране цивилизованную аквакультуру. К этому моменту Аптекарь уже построил полноценную ферму, пройдя путь от нескольких садков до хозяйства полного цикла, организованного по принципу «от икринки до икринки».
Но однажды этого стало недостаточно. Упаковка икры от Аптекаря была похожа на классическую банку, привычную нам (хотя бы на картинке) с детства: синяя, жестяная, под резинку. Евгений Ефимович пытался модифицировать этикетку, но не радикально. В итоге люди, беря в руки «аптекарскую» икру, часто путали ее с другой, говорили: «Так мы же ели ее вчера». А вчера это была вовсе не она. Одним словом, наступил момент, когда стало жизненно необходимо отстроиться от конкурентов, укрепить свой бренд и идентичность. И тут в игру включилась дочь Маша.
Окончив школу в Астрахани, она год училась в Лондоне, а потом поступила в Европейскую школу экономики в Тоскане, изучала международный бизнес-маркетинг. Отец всегда уважал право дочери на самоопределение, хотя и пытался поймать ее в сети семейного бизнеса. Несколько лет Маша благополучно проработала в российском представительстве «Тойоты». Потом в компании «Проект Белый город», которая намеревалась устроить Копенгаген в отдельно взятой части исторической Москвы ― на Волхонке, в шаге от Кремля. Но на призыв отца строить прямую дистрибуцию дочь не откликнуться не могла.
Окончив школу в Астрахани, она год училась в Лондоне, а потом поступила в Европейскую школу экономики в Тоскане, изучала международный бизнес-маркетинг. Отец всегда уважал право дочери на самоопределение, хотя и пытался поймать ее в сети семейного бизнеса. Несколько лет Маша благополучно проработала в российском представительстве «Тойоты». Потом в компании «Проект Белый город», которая намеревалась устроить Копенгаген в отдельно взятой части исторической Москвы ― на Волхонке, в шаге от Кремля. Но на призыв отца строить прямую дистрибуцию дочь не откликнуться не могла.
Смутная начала создавать собственную систему продаж и логистику. Переделала фирменный стиль. Название, к слову, выбирала между Beluga Farm и Beluga Dom, что тоже символично: Астрахань ― колыбель осетровых. Но в шрифтовом исполнении «Дом» выглядел хуже. «А насчет Farm ― моя девичья фамилия Аптекарь, так что все сходится», ― смеется сейчас Маша.
Еще одно направление, в котором Смутная активно работает, ― подарочные наборы, они особенно популярны среди корпоративных клиентов, мыслящих шире, чем «бутылка шампанского плюс календарь». Будем честны, Beluga Farm не единственные, кто предлагает гастрономические наборы с икрой, но их наборы так же хороши снаружи, как и внутри, это по-настоящему классный подарок. Как вам, например, такой сет (он огромный): икра осетра, осетр горячего копчения, осетр холодного копчения, краб и красная икра? Или изящный «морозный» набор со стопками и икорницей, исполненные художницей Зинаидой Юсовой и Императорским фарфоровым заводом?
Еще одно направление, в котором Смутная активно работает, ― подарочные наборы, они особенно популярны среди корпоративных клиентов, мыслящих шире, чем «бутылка шампанского плюс календарь». Будем честны, Beluga Farm не единственные, кто предлагает гастрономические наборы с икрой, но их наборы так же хороши снаружи, как и внутри, это по-настоящему классный подарок. Как вам, например, такой сет (он огромный): икра осетра, осетр горячего копчения, осетр холодного копчения, краб и красная икра? Или изящный «морозный» набор со стопками и икорницей, исполненные художницей Зинаидой Юсовой и Императорским фарфоровым заводом?
Сегодня Смутная хочет с помощью своего продукта привлечь внимание к красоте и уникальности края, в котором выросла, ведь Астрахань ― далеко не только икра и помидоры. Мечтает отвезти туда лидеров мнений. Говорит, походили бы по кремлю, посмотрели на купеческие дома ― они хоть и не в лучшем состоянии, но сохранились (через территорию современной Астраханской области проходил Великий Шелковый путь). Познакомила бы с местной кухней, которую так и называют ― астраханская (не у каждого города имеется своя кухня, а у Астрахани, где сплелись множество народов, она есть). Попробовали бы уху из красной рыбы (красной здесь называют осетрину ― «потому что самая дорогая, красивая, богатая»). Попробовали бы пирог с визигой, икряники (они же оладьи из икры сазана), жареные щечки сазана, да много чего еще. Поехали бы в низовье Волги ― там природа необыкновенная, лотосовые поля, летают огромные орлы. И конечно, Маша пригласила бы к себе на ферму, посмотреть на белугу, которая весит 240 килограммов.
«Моя мама из Москвы, познакомились они с папой в Ленинграде, там же родилась я, ― расссказывает Маша. ― А потом папа увез маму в Астрахань. И где-то глубоко внутри нее сидело это ощущение: тут все маленькое, провинциальное, а где-то “там” есть настоящая жизнь. С этим осознанием мы прожили довольно долго. Позже я стала копаться в себе, размышлять, кем я сама себя ощущаю. А потом познакомилась с Зинаидой Юсовой, с которой мы вместе задумали коллекцию фарфора. Зинаида, хоть и не родилась в Астрахани, но была человеком настолько влюбленным в наш край, что вместе с ней и я стала какие-то вещи ощущать по-новому. Она меня вдохновила. Захотелось вернуться к корням».
«Моя мама из Москвы, познакомились они с папой в Ленинграде, там же родилась я, ― расссказывает Маша. ― А потом папа увез маму в Астрахань. И где-то глубоко внутри нее сидело это ощущение: тут все маленькое, провинциальное, а где-то “там” есть настоящая жизнь. С этим осознанием мы прожили довольно долго. Позже я стала копаться в себе, размышлять, кем я сама себя ощущаю. А потом познакомилась с Зинаидой Юсовой, с которой мы вместе задумали коллекцию фарфора. Зинаида, хоть и не родилась в Астрахани, но была человеком настолько влюбленным в наш край, что вместе с ней и я стала какие-то вещи ощущать по-новому. Она меня вдохновила. Захотелось вернуться к корням».
Прошлой осенью Маша пошла учиться в «Сколково» на программу «Культурный код» ― туда обычно поступают основатели бизнесов, которые выстрадали, «допилили» свой продукт до идеала, а теперь хотят поместить его в культурный контекст. На первом занятии студентов из разных городов России попросили рассказать о себе и своих командах, но не словами, а языком вещей, явлений, эмоций. Маша вспомнила тонкость линий и палитру Исаака Левитана, альбомы которого она рассматривала с мамой в детстве. Сказку «Снежная королева» («ледяной» голубой стал лейтмотивом той самой коллекции фарфора). Смутная описывала себя при помощи вкуса земляники, но главное ― ощущения дома и теплоты, которое дала ей семья. И в первую очередь дедушка Ефим Ильич и его брат Семен. Почетный гражданин Астрахани, Семен Ильич руководил судостроительным заводом имени III Интернационала. Возводил для работников санатории, бассейны, больницы. Имел ордена и награды, а в наши дни наверняка читал бы в «Сколково» курс по предпринимательству: в девяностые заключил контракт с голландцами и сохранил завод. Братья рано остались без родителей, приехали в Астрахань из Одессы и всю жизнь крепко держались друг за друга, приучая к этому и своих детей. «Именно от них отец унаследовал любовь к детям, она дала и мне опору в жизни», ― рассказывает Маша.
Бизнес у Аптекарей семейный. Двоюродная сестра Маши Екатерина Батаева (они не разлей вода) основала в Европе бренд Volzhеnka, продает там первоклассную икру. Когда-то о Кате писал «Татлер», она жила в Лондоне, но позже переехала в Париж. В пандемию Евгений Аптекарь купил в Греции действующую осетровую ферму, хозяева которой недооценили, насколько это тяжелый бизнес, и своей икры не дождались. Теперь там делают икру по фирменной аптекарской технологии, в Греции работает 24-летний брат Маши. «Он начинал с самых низов, ― рассказывает Смутная. ― Отец считает важным, чтобы каждый из нас разобрался во всех тонкостях бизнеса». От второго брака у Евгения Аптекаря еще трое детей. Все чудесно общаются.
У самой Маши к моменту встречи с мужем Максимом было двое детей ― девочка и мальчик, у Максима ― двое мальчишек. Плюс их общий сын. Все дружат между собой, всей бандой ездят летом в Астрахань. Нынешним летом старшая дочь, несговорчивая барышня шестнадцати лет, едет к тете Кате в Париж на практику. «Конечно, мне хочется, чтобы дети стали частью семейного бизнеса, ― говорит Маша. ― Никто кроме семьи так не будет относиться к делу. Икра ― это не быстрые деньги. Существует много отраслей, где карьеры делаются гораздо стремительнее». В Астрахани есть вуз, где готовят специалистов рыбного хозяйства, но сказать, что молодежь туда рвется, значит покривить душой. Не рвется: работа очень сложная, половину времени проводишь в воде ― «заниматься ею могут только глубоко влюбленные в свое дело люди». Даже Евгений Ефимович Аптекарь нет-нет да и бросит в сердцах: «Очень сложно, ну его. У меня есть другие способы заработать». Но что-то всякий раз его останавливает.
У самой Маши к моменту встречи с мужем Максимом было двое детей ― девочка и мальчик, у Максима ― двое мальчишек. Плюс их общий сын. Все дружат между собой, всей бандой ездят летом в Астрахань. Нынешним летом старшая дочь, несговорчивая барышня шестнадцати лет, едет к тете Кате в Париж на практику. «Конечно, мне хочется, чтобы дети стали частью семейного бизнеса, ― говорит Маша. ― Никто кроме семьи так не будет относиться к делу. Икра ― это не быстрые деньги. Существует много отраслей, где карьеры делаются гораздо стремительнее». В Астрахани есть вуз, где готовят специалистов рыбного хозяйства, но сказать, что молодежь туда рвется, значит покривить душой. Не рвется: работа очень сложная, половину времени проводишь в воде ― «заниматься ею могут только глубоко влюбленные в свое дело люди». Даже Евгений Ефимович Аптекарь нет-нет да и бросит в сердцах: «Очень сложно, ну его. У меня есть другие способы заработать». Но что-то всякий раз его останавливает.
Муж Маши напрямую не занят в семейном бизнесе, занимается логистикой, но именно он ― «главный промоутер и клиент». «Причем клиент самый требовательный, такой, который обязательно должен быть у бизнеса, чтобы подсветить все минусы. Максим всегда подсказывает, где есть недочеты. Но и мотивирует на свершения».
На прощание я, начитавшись колонок психолога Вероники Сидоровой для «Соловья», спрашиваю, легко ли живется, когда над тобой возвышается такая мощная фигура отца. «Вы знаете, в юности я была довольно взбалмошной девушкой, ― с улыбкой говорит Маша. ― Часто меняла свои решения, планы, хотелось попробовать то одно, то другое. Отец вряд ли считал, что на меня можно опереться. Он человек закрытый, часто прячет свои чувства. Я долго пыталась ему что-то доказать, но теперь, когда уже не надо ничего доказывать, часто слышу от него слова, которые мне очень хотелось услышать тогда. Всему свое время».
На прощание я, начитавшись колонок психолога Вероники Сидоровой для «Соловья», спрашиваю, легко ли живется, когда над тобой возвышается такая мощная фигура отца. «Вы знаете, в юности я была довольно взбалмошной девушкой, ― с улыбкой говорит Маша. ― Часто меняла свои решения, планы, хотелось попробовать то одно, то другое. Отец вряд ли считал, что на меня можно опереться. Он человек закрытый, часто прячет свои чувства. Я долго пыталась ему что-то доказать, но теперь, когда уже не надо ничего доказывать, часто слышу от него слова, которые мне очень хотелось услышать тогда. Всему свое время».
Текст: Ксения Соловьёва
Директор по развитию Beluga Farm Мария Смутная (3) с отцом, основателем компании Евгением Аптекарем (1). Икра осетра в упаковке, разработанной художницей Зинаидой Юсовой (2).
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ