Матильда на фестифале «Коачелла», который стал символом ее инициации в Америке.

Оффлайн-классы по растяжке в Лос-Анджелесе.

1. C бывшим мужем Сергеем Шнуровым в съемке Полины Твердой для Glamour, 2019. 2. В день их свадьбы в ЗАГСе № 1 на Английской набережной.

C бывшим мужем Сергеем Шнуровым в съемке Полины Твердой для Glamour, 2019.

В день их свадьбы в ЗАГСе № 1 на Английской набережной.

1. Интерьер ныне закрывшегося ресторана Cococouture. 2. Матильда и Ксения Собчак на вечеринке DisCoCoCo в честь 6-летия ресторана. 3. «Петербургская» съемка для журнала Tatler, 2021.

«Петербургская» съемка для журнала Tatler, 2021.

Матильда и Ксения Собчак на вечеринке DisCoCoCo в честь 6-летия ресторана.

Интерьер ныне закрывшегося ресторана Cococouture.

В конце 2021 года что-то в этой машине сломалось. Матильда продала квартиру
у Мариинки, в которой прожила
восемь лет.

В конце 2021 года что-то в этой машине сломалось. Матильда продала квартиру у Мариинки, в которой прожила
восемь лет.

В конце 2021 года что-то в этой машине сломалось. Матильда продала квартиру
у Мариинки, в которой прожила восемь лет.

«Год назад 23 февраля я вылетела в Лос-Анджелес на пару недель в путешествие. Очень хорошо помню, как я взяла кофе в кафе вечером после самолета, в России уже наступило утро 24-го и телефон стал разрываться от сообщений и новостей. Я посмотрела на свои два чемодана, стоящие у машины, и поняла, что вот эти вещи ― все, что у меня есть, и с этого момента мне предстоит начать строить другую жизнь». Эти слова Матильда Шнурова написала 23 февраля 2023 года у себя в инстаграме*.

Больше трех лет она живет в Лос-Анджелесе. Это ее первое интервью в «другой жизни». В Москве семь утра, в штате Нью-Мексико, куда Матильда приехала навестить друзей, десять вечера. Подключаясь к зуму, я почему-то волнуюсь ― так же, как когда в очень далеком прошлом ждала выхода в онлайн Анны Винтур и начала моего собеседования в Vogue. Возможно, потому, что это и мое первое важное интервью в «новой жизни». Правда, я и подумать не могла, что когда-нибудь буду разговаривать с героиней, будучи одетой в пижаму. Вот уж правда ― другие времена.

Желание что-то изменить Матильда ощутила задолго до февраля, который изменил жизнь каждого из нас, еще в декабре 2021-го. Летом того года она отпраздновала тридцатипятилетие. «У меня серьезный бизнес, у меня сто пятьдесят человек в подчинении, у меня тысяча триста квадратных метров арендуемой площади, у меня гостепоток тысяча человек в день, ― рассказывала Матильда в то время в интервью «Татлеру». ― Все это большая машина, а я единственный собственник. Знаете, когда у тебя такая ответственность и такой объем денег, тебе точно не будет скучно». Все это Шнурова произносила в сиянии High Jewelry Cartier ― коллекцию украшений тогда привезли в Петербург вместе с выставкой Cartier в «Эрмитаже». И тем не менее, в конце 2021 года что-то в этой машине сломалось. Матильда продала квартиру у Мариинки, в которой прожила восемь лет. Совершила еще несколько неожиданных для самой себя поступков. «Одной нашей общей знакомой я сказала: “Ты знаешь, это такое странное состояние ― мне хочется открепиться от материального. Хочется легкости”. Я вдруг захотела иметь возможность в любой момент сесть в самолет и куда-то полететь. Я не могла понять, почему это чувствую. Только потом стало ясно: очень сильно работала интуиция».

Легкость оказалась слишком буквальной: в чемоданах лежали футболки и купальники, она же ехала в Лос-Анджелес ловить волну на доске. Не одна ― у Матильды был «недолгий роман», который и завлек ее в самолет: «Жизнью очень часто управляют эмоции и чувства. Состояние влюбленности может отуманить и одурманить». Как бы то ни было, день приезда стал точкой, разделившей ее жизнь на «до» и «после».

Впервые она оказалась в Лос-Анджелесе в 2010-м. Одна ― она всегда любила путешествовать в одиночестве. Забронировала первый попавшийся отель у океана, ничего не зная о Венис-Бич. Пошла гулять, увидела это место, почувствовала «такую странную энергию, дикую, состоящую из контрастов: океан, уличные художники, бомжи, невероятные кафе, вкуснейшая матча». Позже она еще не раз приезжала в Город Ангелов ― c бывшим мужем, с бывшей подругой («а может настоящей ― теперь сложно разобраться»). И во время всех этих приездов ее настигали сложно осознаваемые до конца предчувствия.

В 2018-м, когда случился развод и ее жизнь круто поменялась, она снова прилетела сюда. А в ковидный год, когда все только и спрашивали друг у друга: «По какому месту ты больше всего скучаешь?», она отвечала: «По Лос-Анджелесу».

Само собой, в феврале 2022-го Матильда и ее бывший парень стали жить именно в Венисе. Говорят, Лос-Анджелес, как и Нью-Йорк, ― не совсем Америка. Здесь рождаются тренды и вся публичная повестка, но именно здесь они гипертрофированы. Инициация (Матильда долго пытается вспомнить это слово на русском, говорит: «У меня есть стремление не потерять русский язык, не заменять его удобными английскими словами, что довольно тяжело») случилась в апреле на первом в ее жизни фестивале «Коачелла». «120 тысяч человек на одной поляне, которые и есть манифестация всей публичной повестки. Black people, музыка, корейский тренд в моде... “Коачелла” ― это не то, что на сцене, а в первую очередь то, что вокруг. У меня случилось потрясение, потому что я увидела мир в его дуальности. Ровно в этот момент с моей страной происходили известные события, а я оказалась в таком «анти». Там, где свобода расширена настолько, что это сложно вместить в сознание. Ее даже много. То есть здесь ты можешь самопроявляться как угодно, правило одно – не причинять вред другому».

Год она прожила в Венисе. Потом, когда приняла решение делать свое велнес-приложение, поняла, что нужен другой вайб, и перебралась в Западный Голливуд. Если бы у разбросанного по холмам Лос-Анджелеса был центр, им бы был Западный Голливуд. Здесь много бутиков и ресторанов, люди более собранные, «спрессованные» какой-либо деятельностью, в отличие от расслабленного всеми разрешенными и запрещенными у нас способами Лос-Анджелеса.

Спустя еще два года Матильда переехала в Эко-Парк. «”Наконец-то ты живешь в Лос-Анджелесе”, – говорят мне те, кто родился и вырос в этом городе. В Venice и West Hollywood много туристов и мигрантов. В Echo Park ― дизайнеры, художники, модели, почти все местные…»

Из телеграм-канала моей бывшей коллеги по «Татлеру» Юнии Пугачёвой складывается ощущение, что Лос-Анджелес ― дико дорогой город. Косметологи, адвокаты, врачи, целители ― все стоит бешеные тысячи. И только смузи Erewhon в коллаборации с какой-нибудь Хайли Бибер ― «всего» 27 долларов. Матильда смеется: «Да, ЭлЭй ― один из самых дорогих городов мира. Ты выходишь за кофе ― просто кофе и булочка, и раз, минус 50 долларов. Но одновременно с этим нужно понимать, что Америка ― страна возможностей. Самая большая экономика в мире. Многие люди живут, не напрягаясь. Это вопрос выстраивания cash flow. Можно жить очень средне, скромно и совершенно не стрессовать. И таких людей огромное количество — они просто не парятся. Кто не умеет выстраивать cash flow, живут в диком стрессе от приходящих счетов каждый месяц. Я имела предпринимательский опыт в России. И вот что могу сказать: в Америке очень понятная система, связанная с документами, банками, денежным оборотом. Первые год-полтора-два ты порой сталкиваешься с собственной глупостью, не знаешь, как все работает. Но потом, когда понимаешь как строить кредитную историю, свой профайл, все сильно облегчается. Это же страна для мигрантов. Система устроена так, что любой мексиканец, кто угодно, приедет и разберется. Я никогда так легко не получала водительские права. Схема экзаменационной подготовки к тесту написана максимально простым языком. Ты никогда не чувствуешь себя каким-то не таким, что система тебя не принимает. Нет, везде очень по-доброму: на уровне банковских менеджеров, инспекторов, которые принимают экзамен на права. Я никогда не встречала такого количества доброты. Работают очень простые люди, которые тебя поддерживают, улыбаются. Безусловно, это только мой опыт. Все говорят разное. Но ты со своей энергией встраиваешься в энергию определенной системы».

В тот самый первый месяц в Венисе, весной 2022-го, когда ей было очень больно, она просто медитировала. Начала заниматься медитацией еще в Питере, в том же переломном 2018-м. И вот она в Лос-Анджелесе каждую ночь выходит на крышу дома, чтобы побыть одна. Закрывает глаза, фокусируется на самоощущении, пытается прочитать, что с ней и где она. «Внутри пульсировал главный вопрос: “Так как я всю жизнь очень глубоко посвящаю себя чему-то одному, про что теперь я? Куда хочу?”»

Пришло несколько озарений. До того, читая в книгах об исторических событиях, переворотах, войнах, потрясениях, Матильда думала, что они делят людей на две части — тех, кто «за», и тех, кто «против». Оказалось, в реальной жизни частей тысячи. Раскалываются отношения, рушатся семьи. Повсеместный хаос привел ее к необходимости принять глобальное решение — выстроить честные отношения прежде всего с самой собой. «Все, чего я до этого достигла, что казалось любимым, уважаемым, кем-то признанным, — все теряло всякий смысл. Потому что потерялись человеческие связи, уважение к каким-то людям. Я получила кучу хейта в свой адрес. После чего поняла, что мне совершенно не хочется вступать в эту схватку, бороться с тысячей мнений. Сейчас мне 38, тогда было 35. Есть моя жизнь и есть эти годы впереди — они такие крутые, золотые. Я понимаю их ценность. И совершенно не хочу заниматься чем-то, что не есть внутренне ценное, большое. Я осознала, что в этой жизни самое стабильное — твой внутренний мир, твои отношения с телом, ты сам. В моей жизни было столько слоев: проекты, отношения, светские события... На самом деле я давно не была внутри себя. В тишине, без внешнего мнения, без диалога. Только так можно услышать собственный голос. Следующий этап жизни мне захотелось посвятить именно этому. Так или иначе все мои проекты ― образование (Матильда училась в Петербурге на биохимика. ― Прим. ред.), балетная студия, рестораны ― все они были чем-то холистическим, строились вокруг темы здоровья. Именно отношения с телом вывозили меня в самых сложных ситуациях, когда люди часто падают в алкоголь или агрессию. У меня сильная витальность. Я всегда выбирала жизнь».

В августе 2022 года случилась ее первая в жизни випассана. Классическая, десятидневная, по методу Гоенки. Каждый вечер участникам включали видеозапись, где Гоенка рассказывает о своем учении. Однажды он произнес фразу, которую Матильда запомнила дословно: «Любая практика, которая работает с ощущениями в теле, — это путь к освобождению». «У меня случился такой взрыв радости и счастья после этих слов! Я получила подтверждение от великого духовного учителя, что моя мысль правильная. Что мне надо идти туда».

Она быстро оформила документы (всего четыре месяца, Америка была к ней добра) и полетела в Индию, где еще три недели просидела в Керале, в аюрведическом центре, на диете и медитациях. Курс закончился 1 января 2023 года. В самолет до Лос-Анджелеса села новая Матильда Шнурова.

Сегодня она ведет классы. Растяжка, медитации, аффирмации, работа с намерением, самооценкой, принятием себя. Практики не только телесные, физические, но и сильно психологические. «Но это начало, ― говорит Матильда. ― Только корочка». То, что легко показать в инстаграме*. Многое остается за кадром. Она бесконечно сидит в обучающих программах, изучает темы травмы и исцеления, телесные практики, соматическое движение, получает сертификаты. Она участвовала в воркшопах на 100-150 человек, в начале которых обязательно попадались те, кто не нравился и даже выводил из себя. «Но хорошая практика всегда завершается тем, что твое сердце открывается для всех, вы все находите это unity. Когда люди открываются и начинают говорить, с чем пришли, ты понимаешь, что у всех одинаковый набор: у кого-то проблемы в отношениях, у кого-то с детьми, у кого-то мама умерла, у кого-то папа. Набор сценариев похож, у всех есть сердце, все тонкие, ранимые, чувствительные. Я увидела, как подобные практики работают с точки зрения восстановления системы целиком. Начинается воркшоп — группа разрознена, а заканчивается все слезами и открытым сердцем».

Не то чтобы Лос-Анджелес не знал слов «растяжка» и «медитация» до Матильды. Это город бесконечного самопознания за очень большие деньги. Но Шнурова считает, что все равно это непаханое поле. Все комьюнити, связанные с телесными практиками, очень локальные. Нет бренда, который пришел бы и накрыл всех большим зонтиком. Именно таким брендом Матильда и хочет быть.

Самый недорогой и массовый продукт бренда «Матильда Шнурова» ― приложение Swanly: медитация, растяжка, осанка, ecstatic dance. Возможно, скоро добавится арт-терапия, которая хорошо работает в связке именно с телесными практиками. Swan по-английски «лебедь». Матильда долго пыталась зарегистрировать слова на тему лебедя, но все они оказывались занятыми. А потом вместе с дизайнером придумала лаконичную и очень органичную для IT-мира форму Swanly.

Запуск состоялся 18 августа 2024 года. Нет, у Матильды нет своего астролога и нумеролога, она сама им поработала. Разработчики были готовы стартовать 15 августа, но ей пришло в голову проверить в календаре, когда полнолуние. Потому что Луна ― один из главных символов женственности, женского потока, женских циклов и прочего. Оказалось, ближайшее полнолуние ― 18-го.

Она говорит, что ничего так долго не строила, как Swanly ― целых два года. «Рестораны строились аномально быстро. Я так люблю — от идеи перейти в реальность. Ну, конечно, понимаю, почему сейчас получилось так долго: нужно было получать документы, адаптироваться в новой стране. Я не сидела без дела, просто ждала, когда наконец выдохну, и только потом начала делать проект. Из-за отсутствия опыта многим вещам училась на ходу».

Удивительно, она словно оправдывается, говоря, что спустя три года в новой стране не стала Сэмом Альтманом. Ну что тут особенного? Подумаешь ― групповые занятия, которые проходят в Virginia Robinson Gardens, красивейшем месте в Беверли-Хиллз, среди птиц и кустов роз (найденном, кстати, благодаря ChatGPT по запросу «Подбери мне что-нибудь уникальное»). Подумаешь ― онлайн-классы. Подумаешь ― запустила приложение. И сама тут же вспоминает, как встретилась со своей подругой, врачом, тоже эмигранткой. Пожаловалась ей: «Знаешь, мне хочется бóльших результатов и побыстрее». Подруга сказала: «Расслабься. Адаптация нервной системы к новой среде в эмиграции занимает от 5 до 7 лет. Это медицинский факт. Раньше этого срока твоя нервная система еще не спокойна, потому что ты каждый день чувствуешь новые запахи, вкусы, слышишь новые слова, видишь другую культуру». «Когда она это произнесла, я поняла, насколько это правда, ― говорит Матильда. ― Я просто никогда не задумывалась о том, что на самом деле моя нервная система постоянно перегружена. Не из-за языка. Просто в российской культуре многие вещи устроены совершенно иначе».

А еще сегментирование продукта позволит фаундеру сохранить мобильность. Оказывается, при всей своей любви к Лос-Анджелесу Матильда сама пока до конца не понимает, где ее дом. Пока она тестирует жизнь номада ― последние полтора месяца, например, гостит у друзей в Нью-Мексико. Но даже при осознанном выборе места для дома таких мест, скорее всего, будет несколько: «Я не знаю, моя натура и психика так устроены. Я люблю перемены. Не вижу себя осевшей в одном месте, пусть это даже будет динамичный Нью-Йорк».

Когда-то она меняла себе имя. Елена Мозговая стала Матильдой Шнуровой. «Наверное, в Америке вас впервые в жизни никто не называет “бывшей женой Шнурова”, ― спрашиваю я. «Да нет, это определение давно уже сброшено, на самом деле. Спасибо Сергею за то, как он изменился. Давно уже потерялась всяческая ассоциация между нами. Я, кстати, пыталась много раз поменять в инстаграме* фамилию. Но он не дает. Говорит: «У вас большая аудитория, пишите в техподдержку». Я примерно сто писем туда отправила, но они не отвечают, потому что у них миллион писем в день».

Даже к этому она научилась относиться легко. Да и в целом в Америке никому нет никакого дела до того, как кого зовут, разве что фамилия не самая простая для произношения. Может, когда-нибудь она станет, например, Матильдой Суонли ― будет немножко похоже на Тильду Суинтон. Но и с «Матильдой Шнуровой» у нее давно нет конфликтов.

Говорят, новое имя ― новая судьба. Но новых судеб у Матильды было немало и без смены паспорта. Она ведь родилась даже не в Воронеже, как принято думать, а в маленькой деревне на границе с Украиной. Окончила там первый класс. Вместе с мамой переехала в Воронеж. С восьми до двенадцати лет был период адаптации к большому, как ей тогда казалось, городу, к гимназии, двум языкам (английский и немецкий), художественной школе, бесконечным репетиторам. «Я помню это состояние: как будто вокруг огромный мир, а мне надо в него встроиться». В шестнадцать она уехала в Москву, устроилась на работу в продюсерский центр Ивана Шаповалова, который работал с группой «Тату». Очередные четыре года пыталась себя осознать в столице. «Мелькают события и люди, но я совершенно не понимаю, что и как мне сделать со своей жизнью, чтобы случилось что-то, о чем я мечтаю». Потом она встретила Сергея и переехала с ним в Питер. «Он был единственным человеком, которого я там знала». Начала учиться в университете, появились первые друзья. «Только недавно я осознала, что в Петербурге все произошло вообще не быстро ― даже при наличии Сергея. Ну, хорошо, студию я открыла в 23 года, но «Кококо» ― только в двадцать шесть. То есть я пять лет прожила в Петербурге до “Кококо”».

Снова это ― «только в двадцать шесть». Снова хочется «побольше и побыстрее». Но она, по крайней мере, научилась спокойно рассуждать об ошибках. Потому что именно они делают предпринимателя хорошим. Ну и опыт: когда ты уже знаешь, как надо делать и как не надо. «Мой любимый канал в тиктоке ― парень с двенадцатью миллионами подписчиков подходит к богатым людям на входе в дорогой отель или когда они вылезают из «роллс-ройса», и спрашивает: “Сколько раз в жизни ты был broke?” Человек отвечает: два, три, четыре, пять раз. А потом ему задают другой вопрос: “Какую максимальную сумму ты сделал в год?” Он отвечает: десять миллионов, сто миллионов, миллиард. И когда видишь стык этих двух вопросов, понимаешь, насколько это круто. Какую колоссальную внутреннюю силу нужно иметь, чтобы подняться, когда все потерял. В этом тоже есть разница культур. Потому что в России тебя со школы бьют по рукам за любую ошибку. На самом деле, правильно воспринимать ошибку как неотъемлемую часть опыта. Если бы нас готовили к этому заранее, проще было бы проходить какие-то испытания».

Она спокойно говорит о даунгрейде, неизбежном этапе процесса эмиграции. Меня в первую очередь интересуют даже не жилищные условия, не то, сколько кофе с булочкой за полсотню долларов она может себе позволить, а карьера. Руководить командой из ста пятидесяти человек и облегчиться до двух чемоданов («Кококо» был закрыт в мае 2023 года). «Да, ты переезжаешь и живешь в условиях чуть проще, чем привык, ― говорит она. ― Но это связано не только с финансами. “Кококо” строился 10 лет. Когда все начиналось в 2012-м, я сама делала кучу работы. Когда затеваешь стартап или новый бизнес, финансовое стеснение ― это хорошо, потому что без опыта ты никогда не потратишь деньги правильно. Непременно перетратишь на какую-нибудь ерунду. Ты сам учишься многим вещам на практике, и это очень важно ― на разных уровнях своей компании понимать, что происходит. К моменту переезда я находилась в другом состоянии, я уже не делала всю работу руками. Это было очень комфортно. С одной стороны, сложно, потому что нужно управлять людьми. С другой стороны, я не переживала за какие-то маленькие вещи — их закрывали мои сотрудники. Здесь, в Америке, я снова вернулась в состояние стартапа. В принципе, стартап никогда не требует большой команды, потому что онлайн всегда экономичнее в плане сотрудников. Недавно я изучала список компаний-юникорнов с наименьшим количеством сотрудников. Какие-то компании смогли сделать миллиард, имея 20 человек. У меня на full time нет никого. Есть подрядчики: бухгалтерия, разработка, дизайнер, с которым я работаю по продукту, CRM-маркетолог, помощник по SMM».

Когда-то Ксения Собчак, делая с Матильдой интервью после ее развода и пышного шестилетия «Кококо», на которое поехала вся светская Москва, спросила: «По чему ты больше всего скучаешь из той, “шнуровской” жизни?» Я тоже не могу не спросить, по чему из той, «российской» жизни скучает Матильда Шнурова сегодня. Расставание со страной ― опыт, мне кажется, более драматичный, чем развод с самым народным ее певцом. «Я знала, что вы зададите этот вопрос, ― улыбается Матильда. ― Когда я объявляю рубрику “вопрос-ответ” в инстаграме*, сыпется очень много вопросов, скучаю ли я. Это мне не очень свойственно. Ну, в смысле, в этом есть какой-то инфантилизм. Типа «мне так хочется печенья “Юбилейное”». Я всегда стремлюсь мыслями в будущее ― это свойство моего мышления. А еще я очень не люблю обобщений. То есть: Россия такая, русские такие, мужчины такие, женщины такие... Моя родная страна — это банально, но я должна это произнести ― это не только то самое событие. В 2018-м я поехала в бизнес-школу INSEAD на лидерскую программу к выдающемуся профессору-экономисту Манфреду Кетсу де Врису. Когда я сделала свою часть программы, рассказала о своей жизни (в моей семье было несколько смертей родных), он так проникся историей моей связи с бабушкой, тем, как она ушла из жизни, что подарил мне стихотворение. Я не помню его дословно, но смысл был такой: “Когда ты видишь, как звезды переливаются — это я тебе посылаю сообщение. Я не умерла, я с тобой. Когда ты видишь красивые блики на волнах океана — это я разговариваю с тобой. Я не умерла, я с тобой живу». Стихотворение было написано языком любви. И вот в конце 2022-го я еду в Индию. Там у меня случается мощный духовный инсайт. Была жара, свойственная Керале. Я сидела на аюрведической диете, каждый день гуляла. Однажды прошел короткий дождь. Я вышла пройтись. Вдруг ― сильнейший порыв ветра мне в лицо. Запах дождя. Я иду, и у меня сжимается сердце: запахло Петербургом, запахло дождем. Я почувствовала этот запах... И вдруг я понимаю, что то самое стихотворение возвращается ко мне уже в масштабе моей родины, моей страны, в которую я не приезжаю. Я не знаю, когда я туда приеду, приеду ли. Но даже при очень трезвом взгляде на события, при определенной позиции, которую я ясно выражаю, я предпочитаю сохранить язык любви с тем, что на самом деле красиво. Я не хочу обобщать. Есть части такие, а есть другие. С этим больно, а с этим красиво. Мне достаточно моего бэкграунда, он меня поддерживает. Я выросла в России, я там создала себя во многих смыслах. И мне это дорого. Но моя вечная тяга к новому, авантюризм ведут меня в будущее. Во мне достаточно вдохновения для того, чтобы идти вперед. Если бы это было не так, если бы жизнь была перерублена, как у некоторых наших общих с тобой друзей… Один наш друг, когда мы виделись, сказал очень грустную фразу: “Я не вижу своей жизни в будущем”. Вот это по-настоящему страшно. Когда человек проживает такое состояние, просыпается дикая тоска по тому, как было. Я знаю, что так, как было, уже не будет. Той жизни, которая была летом 2021 года в Петербурге, нет и не будет. Но я за то, чтобы в любых обстоятельствах строить планы не на смерть, а на жизнь».

*Instagram запрещен в России